Рожая, она умирает. Это основная и невыразимо сильная инициация, единственная дорога к материнству для наших предков, была лишена своего достоинства и цели в наше время. Роды стали опасной медицинской болезнью, которую будут лечить с возрастающими уровнями и типами технологических вмешательств.
Что, возможно, ещё хуже, — это то, что экстаз Родов — их способность вывести нас за (экс) пределы нашего обычного состояния (статус) — забыт, и мы входим в священную область материнства — послеоперационно, даже посттравматично, а не трансформационно. Эти отклонения от естественного порядка, глубоко генетически закодированного в наших телах, приводят к чудовищным последствиям.
Мы живём в обществе, где молодые матери испытывают беспрецедентные уровни расстройств и депрессии, и где нашим младенцы, с их коликами, флегмой и проблемами со сном, также испытывают страдания, которые пытается облегчить медицина. Мы живём в обществе, где депрессия и беспокойство — среди самых распространённый болезней во всём мире, согласно Всемирной организации здравоохранения, и детям в возрасте четырёх лет уже ставят эти диагнозы; и где массы молодых людей в начале своей жизни стремятся устраниться из реальности с помощью изменяющих сознание наркотиков, или уходят навсегда, совершая самоубийство.
Более того, мы поставили себя, как вид, на путь самоуничтожения посредством ограбления нашей коллективной матери, Земли. Опустошение, которое мы производим посредством расточительства и жадности, имеет много параллелей с нашим отношением к матерям и младенцам, и к нашей первоначальной окружающей среде — матке наших матерей.
И так же, как мы противопоставляем себя Земле, забывая, что мы — взаимозависимы, также мы начинаем противопоставлять права ребёнка правам матери; воображая разделение, соревнование, которых на самом деле нет и не может быть.
Раны Родов и Земли тяжелы, но, как Богиня Гигиена говорит нам, «рана показывает, как лечить[1]». Я верю, что мы страдаем в родах от нехватки страсти, любви, готовности уступать и от того, что мы не осознаём наших собственных способностей, и я полагаю, что эти качества могут предоставить нам способ излечить роды и, в то же самое время, излечить Землю.
Страсть
Все мы начали свою жизни в страстном акте. Наши человеческие тела жаждут интенсивности и удовольствия, что и приносит секс, и многие культуры распознали исцеляющие свойства, которыми обладает половой акт. Почему секс настолько силён? Позволяя нам создавать новую жизнь — конечная цель — секс вовлекает пиковые переживания и пиковые гормональные уровни — любви, удовольствия, возбуждения и нежности. Эти гормоны (химические посыльные наших тел) и их действия являются теми же самым, что и те, которые выделяются в процессе родов.
Другими словами — роды, неотъемлемо и гормонально, страстный и сексуальный акт. С точки зрения гормональных уровней и у матери, и у ребёнка, мы могли бы сказать, что роды —самые страстные переживания из всех, которые мы когда-либо можем испытать.
Уровень окситоцина, гормона любви, растёт во время схваток, достигая пиковых уровней в момент рождения и создавая любовные, альтруистические чувства между матерью и ребёнком. Эндорфины, гормоны удовольствия и трансцендентности, также достигают максимума при рождении, так же, как и гормоны борьбы-или-бегства адреналин и норадреналин (эпинефрин и артеренол). Эти гормоны борьбы-или-бегства защищают ребёнка от нехватки кислорода на заключительных этапах родов и обеспечивают воодушевлённый и взволнованный первый контакт матери и ребёнка. Пролактин, гормон материнской заботы, помогает нам сдаться нашим младенцам, давая нам самое нежное из материнских чувств, как награду.
Но эти страстные гормоны не только добавки для приятных ощущений. Они фактически организуют физические процессы родов (и сексуальной активности) и увеличивают эффективность, безопасность и непринуждённость и для матери, и для ребёнка. Этот гормональный коктейль также вознаграждает рожающих матерей опытом экстаза и удовлетворённости, возбуждая в нас желание рожать снова и снова. Все млекопитающие испытывают фактически то же самое, гормональное крещендо в процессе родов, и это — необходимая предпосылка для материнства у большинства видов, включающая инстинктивное материнское поведение.
Страстные роды не обязательно означают безболезненные роды (хотя это и может быть у некоторых женщин). Роды — огромное событие, и с эмоциональной, и с физической точек зрения, и оно потребует от тела напряжения, эквивалентного, например, марафонскому бегу. Но когда женщина чувствует себя уверенно в своём теле, имеет хорошую поддержку и способна выражать себя без ограничений, то боль, которую она может чувствовать, может стать вполне терпимой, и будет рассматриваться только, как одна их составляющих процесса. Тогда она сможет реагировать инстинктивно, используя свои собственные ресурсы, включая самые основные и доступные инструменты: дыхание, звук и движение.
Проблема в наше время состоит в том, что страсть при родах и не признана, и не приспособлена. Роды стали беспристрастным медицинским случаем, обычно происходящим в обстановке, которая препятствует эмоциональному самовыражению. Если мы должны использовать нашу страсть, мы должны дать себе разрешение рожать неистово, и мы должны выбрать для себя обстановку и акушеров, имея это в виду. Роды при этих обстоятельствах будет более непосредственными, с меньшей потребностью во вмешательстве, помогая нам вступить в материнство с уверенностью и изяществом.
Страсть, по моему мнению, является противоположностью и противоядием для отчаяния и депрессии. Это ясно с физиологической и гормональной точки зрения. Если мы рожаем и были рождены в страсти, почему наш основной эмоциональный отпечаток будет другим? И что можно сказать по поводу химизма нашего мозга, который устанавливается, как раз, когда мы рождаемся? Некоторые исследования связали применение лекарств и медицинских процедур в процессе родов с увеличенным риском наркомании, самоубийства и антиобщественного поведения в будущем, и другие обозреватели предположили, что современные проблемы, такие как нарушение способности к обучению и ADHD, могут также быть связаны с применением лекарств и вмешательствами при рождении.
Как рожающая мать я и была очевидцем, и испытала огромную страсть, которая может быть высвобождена при родах, и она может напитать и страстное материнство, и посвящение целой жизни работе ради матерей, младенцев и Земли, и я спрашиваю: «Можем ли мы позволить себе, как виду, быть рождены и родить бесстрастно?»
Любовь
Страсть и любовь — такое же сильное сочетание при родах, как и в сексе. И в процессе родов, как и в сексе, мы выделяем окситоцин, гормон любви, в огромных количествах. Здесь снова, наши гормоны направляют нас к оптимальным и восторженным событиям, и так же эта система чрезвычайно уязвима для вмешательства.
Например, производство окситоцина у испытывающей схватки женщины резко уменьшается при использовании эпидурального облегчения боли; в этом — причина, почему эпидуральная анестезия продлевает схватки. И даже когда эпидуральная анестезия выработалась, пик окситоцина в организме женщины, который вызывает сильные заключительные сокращения, которые разработаны для того, чтобы ребёнок родился быстро и легко, будет всё ещё значительно уменьшен, и, скорее всего, в результате ребёнка вытащат щипцами.
Препарат Синтоцинон (Питоцин), которым наиболее сильно злоупотребляют в акушерстве, также вовлечён в деструктивный процесс. Это — синтетическая форма гормонального окситоцина, и используется для индукции и увеличения (или ускорения) схваток. Очень много женщин, рожающих в развитых странах, получают большие дозы этого препарата во время схваток по одной из этих причин. Например, в Австралии это число приближается к 50 процентам.
Когда испытывающей схватки женщине вводят Синтоцинон каплями, для индукции или увеличения, рецепторы окситоцина её организма могут потерять свою чувствительность и способность отвечать на этот гормон. Мы знаем, что женщины в этой ситуации становятся уязвимыми для маточного кровотечения после родов, и ещё большее количество Синтоцинона становится необходимым, чтобы противостоять этому риску.
Мы не знаем, однако, какими могут быть долговременные последствия такого вмешательства в систему окситоцина для матерей и младенцев, и для их взаимоотношений.
Я испытала очень сильный опыт воздействия окситоцина как гормона любви во время схваток при рождении моего четвёртого ребёнка, Майи Роуз. Когда волны схваток усилились, я обнаружила, что смотрю в глаза своему возлюбленному, говоря ему: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя,» в тот момент, когда волна схватки перехлёстывала через меня. Этот восторженный опыт создал больше любви в моем сердце, в наших отношениях и в нашей семье, и позволил мне узнать, очень физическим способом, что роды — это тоже занятие любовью. (См. «Рождение Майи», главу 8.)
Смирение
Смирение — не очень популярное достоинство на Западе. Фактически, смирение часто рассматривается, как слабость в нашей культуре, где нас вместо этого поощряют быть активными и контролировать нашу жизнь. Это самое «ян», мужское начало, может и послужит нам в некоторых обстоятельствах, но мы не можем родить наших младенцев чистой силой воли. Мы должны изучить более тонкий — и всё же одинаково сильный — путь сдачи.
Я чувствую, что для современных женщин трудности со смирением могут отразить недостаток уверенности в наших женских телах. Это не удивительно, когда наше общество подозрительно относиться к естественному порядку вообще, и женским телам в частности. Этот взгляд ещё более укрепляется способом акушерства, с его длинным списком того, что может пойти не так, как надо с нашими рожающими телами, и с его несметным числом технологических приёмов, разработанных, чтобы спасти нас от этих преувеличенных опасностей.
Наряду с тем, что мы забыли об удивительных, но естественных способностях наших женских тел, мы также потеряли наших покровительниц родов: богинь и святых, которые в течение многих тысячелетий вели женщин через этот переход, где грань между жизнью и смертью самая тонкая. Сегодня руководство доступно нам, когда мы нуждаемся в нём, в живой форме акушерки: женщины, которая обязалась быть с женщиной в родах. Хорошая акушерка может напомнить нам своим присутствием, что мы генетически несём в себе успехи всех наших праматерей в родах, и что мы уже знаем, как родить.
Как акушерка и автор Джиннайн Парвати Бейкер напоминает нам, что роды — женская духовная практика, требующая «безупречности в силе, гибкости, здоровье, концентрации, смирении и вере[2]». Также говорят, что осознанное присутствие при родах эквивалентно семи годам размышлений. Когда мы рожаем сознательно, приостанавливая наш большой рациональный ум и позволяя нашей инстинктивной природе доминировать, мы можем получить доступ к мудрости, которую преподают все духовные традиции: то, что эго — это наш слуга, а не наш господин, и что наш путь к экстазу и просвещению вовлекает капитуляцию наших эгоистических представлений о контроле. Этот уровень смирения также хорошо нам послужит в течение многих лет материнства.
Когда мы отпускаем сознательный контроль, мы также позволяем появиться нашим более глубоким врождённым ритмам: это может быть глубоким переживанием для рожающей женщины. Позволяя схваткам идти в их собственном темпе, без спешки или вмешательства, женщина учится доверять самой себе и естественным ритмам своего ребёнка. Такое доверие — ещё один подарок; ещё один путь, который открывает для нас Мать природа, обеспечивая оптимальное материнство и максимальное выживание для нашей молодёжи.
Проявляя смирение в родах, мы также узнаем о нашей роли на Земле: мы — не правители, не архитекторы создания. Жизнь проникает через нас, просто и изящно, когда мы позволяем ей это.
Сила
Легко сказать, что наши проблемы в родах происходят из-за чрезмерного влияния медицинской системы и её факторов и из-за нехватки сил у рожающих женщин. Однако, по моему мнению, необходим более глубокий анализ, потому что настало время рассеять эту идею неуравновешенности сил и утвердить нашу врождённую способность рожать.
Мы живём в культуре, восхваляющей и поклоняющейся технологиям. Мы награждаем тех, например, докторов, кто создаёт технологии, и действительно, мы с радостью используем их искусство, когда мы нуждаемся в нём. И даже хотя мы стремимся к сокращению применения технологий в родах, мы наблюдаем увеличение количества исков против акушеров, которых обвиняют в том, что они недостаточно использовали технологии.
Наряду с технологией, мы также радуемся обилию информации. В беременности и родах, становиться информированным равняется тому, чтобы стать ответственным, обе позиции сильно поощряются культурой; все же также есть и цена, которую нужно заплатить. У нас может быть вся информация в мире, но мы не можем предсказать исход родов. И мы уменьшаем наши собственные полномочия в родах и в материнстве — мы сами лишаем себя силы — когда мы больше верим информации с внешней стороны (тесты, просмотры, мнения других), чем нашему собственному внутреннему знанию своего тела и своего младенца.
На самом деле наши младенцы постоянно сообщают нам о своих потребностях и желаниях, и о том, как мы можем лучше всего позаботиться о них. Это — физиологическая действительность —плацента ребёнка находится в постоянном контакте с нашим телом, передавая кровь и питательные вещества и производя плацентарные гормоны, которые настраивают наши тела и наши души на оптимальное и индивидуальное материнство, которое требует этот ребёнок. Таким же образом, наши стремления, тоска, мечты и склонности в период беременности могут быть сообщениями от наших младенцев, которые указывают нам более глубокие пути постижения, более сильные и более верные, хотя и менее представленные в числах или подробные, чем информация с внешней стороны, такие как медицинские тесты.
Фактически, с самого начала, когда мы начинаем догадываться, что создаём новую жизнь в матке, мы можем использовать эту древнюю систему и позволить нашим телам, а не тесту на беременность, сообщить нам об этом. Часто правда будет постепенно разворачиваться, обеспечивая нам пространство для обучения и адаптации в нашем собственном темпе, и давая нам возможности для размышлений и сновидений.
Когда мы выбираем этот традиционный женский путь, путь всех наших праматерей, мы можем и обнаружить, и укрепить неотделимое доверие к себе и ощущение силы в наших женских телах. Эта глубокая вера — лучшая подготовка к родам, из всех возможных, и является также, по моему мнению, основанием для истинной ответственности; мы в состоянии отвечать с полной искренностью. Мы также можем использовать медицинскую систему, если мы делаем такой выбор, не теряя своей силы.
Кроме этого, когда мы подключаемся к женским способам познания, то мы можем открыть каналы коммуникации с нашими младенцами, увеличивая экстрасенсорные способности коммуникации, которые Мать природа предназначила для матерей всех разновидностей. Материнство может стать медитацией, глубокой внимательностью, которая удовлетворяет как духовно, так и физически, и эмоционально. Я полагаю, что это — намерение природы и возможность для всех нас.
Каково будет жить в обществе, где мы — все, посредством рождения или родов, будем обладать нашей собственной силой и нашим собственным глубоким знанием? Где наука и техника — наши инструменты, а не наши господа? Насколько другим было бы тогда наше обращение с нашими младенцами? Насколько по-другому мы общались бы друг с другом? Насколько по-другому мы обходились бы с Землёй?
Роды умирают, но, как у каждой клеток в нашем теле, у каждой из нас есть сила оживить их и возродить их во всей их славе. Всё, что необходимо, я верю, — это коллективная страсть, любовь, смирение и сила, которые мы изливаем в эфир, когда мы рожаем наших младенцев.
И исцеляя Роды, мы исцеляем себя, наших младенцев и Землю.
Источники
- Baker JP. Hygieia College Mystery School. www.birthkeeper.com
- Baker JP. Prenatal Yoga and Natural Childbirth. 3rd edn. Berkeley CA: North Atlantic Books, 2001.
