“Еда — это власть! Мы используем её, чтобы изменить поведение людей. Некоторые назовут это подкупом. Нам всё равно, извиняться мы не намерены”.
– Катерина Бертини, исполнительный директор Всемирной продовольственной программы ООН, бывший помощник советника министра сельского хозяйства США.
С 1996 года по сегодняшний день посевы под ГМО увеличились в 80 (!) раз и каждый год наблюдается прирост в 8—10 процентов. Более 13 миллионов малых и 1 миллион больших и средних фермерских хозяйств в мире выращивают генномодифицированную сою, кукурузу, хлопчатник, рапс, картофель, помидоры и многие другие виды растений.
Наверное, не было в истории Человечества ещё таких тем, которые бы вызывали более жаркие споры, чем создание генетически модифицированных организмов (ГМО). На протяжении последних трех десятилетий информационная война вокруг каждого нового творения генетиков разворачивается со все возрастающей силой, часто ставя под угрозу даже жизни некоторых участников этого непростого диалога. С каждым днём в дискуссию вовлекаются всё новые и новые рекруты, охотно пополняя собой многомиллионные армии сторонников или противников ГМ-технологий. При этом аргументы и факты, выдвигаемые обеими сторонами, настолько убедительны, что мало кому в противоборствующих лагерях приходит в голову усомниться в истинности отстаиваемого знания.
Станут ли модифицированные генетиками организмы одной из последних ступеней в развитии человеческой цивилизации, приведя к вымиранию населения нашей планеты, или же именно благодаря таким технологиям людям удастся избежать уничтожительной войны за ресурсы и продолжить победное шествие к светлому будущему? Вот так, весьма приблизительно, можно очертить две диаметрально противоположные точки зрения, разделившие почти всё человечество на два лагеря. Сама же Истина, как это часто бывает в подобных случаях, спокойно дожидается своего часа где-то в середине страстного диалога о ней, будучи готовой явить себя только под натиском времени.
А пока мир поглощен неистовым желанием получить ответы на свои вопросы, генетики скрупулёзно продолжают начатое ещё в конце прошлого столетия дело по коррекции несовершенных (с точки зрения человека) творений Природы.
Согласно данным ежегодного отчета Международной службы по внедрению агробиотехнологических разработок (ISAAA), в 2009 году в мире было разработано свыше полутора сотен видов биотехнологических культур. Растения, в генную структуру которых были искусственно внесены изменения, активно выращивают 25 стран мира на суммарной площади в 135 миллионов гектар.
ISAAA отмечает, что с 1996 года по сегодняшний день посевы под ГМО увеличились в 80 (!) раз и каждый год наблюдается прирост в 8—10 процентов. Более 13 миллионов малых и 1 миллион больших и средних фермерских хозяйств в мире выращивают генномодифицированную сою, кукурузу, хлопчатник, рапс, картофель, помидоры и многие другие виды растений.
Не оставляют генетики без внимания и животных. Коровы и свиньи, домашняя птица и даже рыба после манипуляций на уровне генома, меньше подвержена негативному воздействию внешней среды, быстрее развивается и даёт больше потомства. Взаимосвязи ГМО в различных продуктовых цепочках, как человека, так и животных, становятся настолько тесными, что проследить их от начала до конца и даже выявить на каком-то из этапов становится всё сложней.
А всё начиналось в относительно недалеком 1983 году, когда в Кельнском институте растениеводства было получено первое трансгенное растение. Цели, которые ставили перед собой учёные, сводились к улучшению свойств и качеств тех или иных растений для более продуктивного их использования в питании и народном хозяйстве. И хоть на первых этапах многообещающего эксперимента мало кто верил в такую возможность, тем не менее, уже спустя 9 лет после появления из лабораторной почвы первого генетического всхода, в Китае началось выращивание трансгенного табака, который не портили насекомые-вредители. Сказка начала приобретать реальные формы, а в планах аграриев появились чёткие экономические перспективы.
В 1994 году на прилавках американских супермаркетов появился первый генетически модифицированный овощ. Это был помидор, который не боялся транспортировки и долго сохранял товарный вид. Учёные поколдовали над полезным для поставщиков свойством — замедленным созреванием. Следующим чудом биоинжиниринга стал картофель, после которого фантазии генетиков уже ничто не препятствовало.
Селекция или вмешательство в Божий промысел?
По-сути инженерные манипуляции на уровне генома — это всё та же селекция, которая была открыта человеком несколько тысячелетий назад. И в том и в другом случае преследуется одна цель: выработка у растений новых свойств и качеств. Разница лишь во времени. Ведь для достижения поставленной задачи селекционерам необходимы десятилетия, на протяжении которых путем изменения широкой группы генов с помощью скрещивания, радиации или химических веществ, ученые, надеясь на случайные сочетания признаков в потомстве, из тысяч образцов отбирают редкие единицы растений с нужными свойствами. С появлением новых технологий процесс выделения и сбора генов в одну конструкцию, перенос их в нужный организм стал занимать не более нескольких лабораторных дней. Более того, ученые научились делать так, чтобы ген работал в нужных органах и тканях (корнях, клубнях, листьях, зернах) и в нужное время (при дневном освещении или без него). Создавать новые сорта растений теперь стало возможным всего за несколько лет.
Никому сегодня не приходит в голову идея провести клинические испытания на предмет вредности сортов растений, полученных путем селекции. С точки зрения здравого смысла, селекционные сорта растений проверены самым беспристрастным экспертом — временем. Что же касается генной инженерии, то получить более или менее объективный ответ хотя бы на один из многочисленных вопросов в этой области довольно сложно, ведь с обеих сторон баррикад свои интересы продвигают представители крупного бизнеса. Таким образом, несмотря на горячие споры ученых и взаимоисключающие результаты исследований, мировой агробизнес стремительно внедряет ГМ-технологии. И хотя за три десятилетия с момента появления первых генетических разработок мир так и не получил окончательного ответа на вопрос о том, как же все-таки влияет искусственная эквилибристика в генах растений и животных на человека, тем не менее, в современном мире уже не многих действительно интересует эта сторона проблемы. Ведь (если верить противникам ГМО) непоправимый урон геному человека уже нанесен, а расплачиваться за такую беспечность придется последующим поколениям. И хотя современная рыночная экономика с генетическими технологиями завязана несколькими прочными узлами, тем не менее, в свете существующих противодействий их распространению и не до конца сформировавшегося мнения широких слоев населения, позиции лоббистов трансгенных продуктов могут пошатнуться в любой момент.
Возможности создания новых видов и сортов растений с более удобными свойствами открывали перед человечеством новые широкие горизонты. Отныне производитель мог быть уверен в урожайности выращиваемых растений, точно знал о времени их созревания, мог гарантировать нужное количество в них того или иного важного элемента. Более того, генная защита от вредителей и внутреннее регулирование поступления питательных веществ сводили к минимуму необходимость использования каких-либо химикатов и удобрений. Возможность программировать Природу в широкой перспективе обещала помочь навсегда решить проблему голода на планете.
Безусловно, такие грандиозные планы наравне с возможностью заработать миллиарды на внедрении новой технологии, подстегивали компании, стоящие у истоков производства ГМО. В результате, в конце прошлого века появление на рынке генетически модифицированных организмов носило хаотичный и практически бесконтрольный характер. Мысли о необходимости тщательных исследований и изучения влияния ГМО на здоровье человека пионеры генной инженерии тщательно от себя отгоняли. Последовавшая за первым генетическим растением длительная череда промышленных ГМО-взрывов продолжает набирать обороты и по сей день.
По данным Международной службы оценки применения агробиотехнологий, в 2005 году доля модифицированной сои составляла 56 процентов, кукурузы — 14 процентов, хлопка — 28. Это — доли мировых урожаев! И с каждым годом эти доли растут. Сегодня, по оценкам экспертов, в среднем около 70 процентов продуктов, которые употребляет население развитых стран, подверглись каким-либо генетическим изменениям.
Согласно данным ежегодного отчета ISAAA, в 2009 году более 150 миллионов гектаров (!) земли в 25 странах заняты генетически измененными растениями. Причем более половины всех этих земель заняты под выращивание сои.
Руководитель ISAAA Джеймс Клайв в своем отчете прогнозирует: до 2015 года биотехнологии будут использовать не менее 20 миллионов фермеров в 40 странах мира, которые будут обрабатывать 200 миллионов гектаров трансгенных культур. В отчете ISAAA отмечается, что только оборот рынка семян биотехнологических культур в 2009 году составил $10,5 млрд. Объем рынка основных ГМ-культур (кукурузы, сои и хлопчатника) оценивался в $130 млрд., причем его дальнейший ежегодный прирост будет составлять 10—15 процентов.
Поддерживает эту статистику и отечественный рынок. По словам руководителя аналитического департамента украинского Консалтингового агентства «ААА» Марины Колесник, в нынешнем году в нашей стране часть сои биотехнологического происхождения может составлять приблизительно 50 процентов, кукурузы — 30—40, сахарной свеклы — более 10. Помимо этого, на полях может выращиваться незначительный процент генномодифицированного картофеля. Более того, эксперт отмечает, что переполненный импортным посадочным материалом украинский рынок не позволяет достоверно оценить действительный уровень распространения ГМ-культур в нашей стране. Таким образом, даже в самых отдаленных уголках нашей страны уже вряд ли можно найти стопроцентно чистые культуры.
Темпы распространения продуктов, в состав которых входят ГМО, увеличиваются с каждым днем, так же быстро добавляя нули к цифрам заработков вовлеченных в эту систему бизнес-структур. Вполне очевидно, что мало кому из действующих лиц этих структур будет интересно ради здоровья и безопасности людей ограничить свои доходы. А поскольку в современном мире, как выразился наш известный политик, «правда дорожает», голоса оппонентов звучат слабо, тем более что голоса за утверждение лжи банально можно купить.
Молоко с гормоном роста… раковых клеток. Хорошо, что от него все-таки избавились, но это — всего лишь эпизод. Тотальное наступление ГМО продолжается…
Некоторые мировые СМИ тогда пафосно окрестили создание «Золотого риса» одной из самых важных страниц в истории Человечества. Однако, то, чему так радовался мир, на самом деле отныне и навсегда ставило его в полную зависимость от крупного бизнеса.
Еще задолго до того, как создатели генномодифицированного риса вплотную приблизились к контролю над рынком важнейшего продукта питания на планете, технологии модификации генома применялись уже не раз. Причем не всегда успешно. Одна из крупнейших в мире компаний-разработчиков ГМО американская корпорация «Монсанто» в конце 80-х годов прошлого века разрабатывает рекомбинантный гормон роста rBGH, который предлагается применять при производстве молока.
Гормон rBGH стал огромным искушением для владельцев низкорентабельных молочных ферм, поскольку производители утверждали: при регулярном его использовании коровы станут производить в среднем на 30 процентов больше молока. Для многих задыхающихся фермерских хозяйств такая перспектива была единственным выходом.
Новый гормон не только стимулировал корову производить больше молока, но и подстегивал выработку другого гормона — инсулиноподобного фактора роста, который регулировал метаболизм коровы, стимулируя клеточное деление в организме каждого животного и препятствуя некрозу клеток.
Выход на рынок нового продукта проходил под покровительством Американского Национального управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов, которое объявило, что созданное методами генной инженерии молоко безопасно для потребления населением. Интересно, что полноценных исследований (на которые в иных условиях должны были уйти годы) проведено не было.
Использование гормона становится обязательным фактором поддержания конкурентоспособности, и в США практически не остается производителей, не прибегнувших к его использованию.
После молниеносного триумфального завоевания рынка генномодифицированное молоко беспрепятственно подверглось изучению многими учеными. Вот тут-то у производителей и появились первые сложности.
С предупреждениями о том, что гормон роста rBGH компании «Монсанто» увеличивает уровень инсулиноподобных факторов роста и имеет возможную связь с раком, выступили различные независимые эксперты. Одним из них был доктор Сэмюэль Эпштайн из Школы общественного здравоохранения при Университете Иллинойса. Эпштайн, признанный авторитет в области изучения канцерогенных веществ, предупреждал, что инсулиноподобный фактор роста имел непосредственную связь с возникновением раковых образований у человека, которые, однако, могли не проявляться в течение многих лет с начала воздействия.
В свою очередь и сами фермеры начали заявлять о проблемах в результате гормонального стимулирования коров. Информация о том, что животные стареют на два года раньше, что побочным результатом гормональной обработки rBGH являются сложные инфекции у животных, появлялась повсеместно. Фермеры вынуждены были вводить в рацион коров огромное количество антибиотиков, чтобы избавиться от этих последствий. Качество молока стремительно ухудшалось.
В то же время компания «Монсанто», не снижая темпов вывода своего продукта на рынок, продолжает утверждать, что ее rBGH является одним из наиболее исследованных препаратов в американской истории. Спустя всего несколько лет руководство корпорации все же признало, что долгосрочные исследования постоянного воздействия rBGH на здоровье человека никогда не проводились, а все выводы о безопасности гормона базировались на скромных исследованиях его влияния на лабораторных крыс.
В связи с вновь открывшимися фактами в 1993 году применение гормона и реализация молока, произведенного с его использованием, временно запрещается в Европейском Союзе. Спустя 6 лет Агентство по безопасности пищевых продуктов Организации Объединенных Наций и Комиссия по выработке Свода правил производства и распространения пищевых продуктов вынесли единогласное решение о полном запрете использования rBGH в Европейском Союзе. Таким образом, первый ГМО-блин действительно оказался комом. Стимулирование коров опасным гормоном со временем полностью прекратилось и в США.
Однако разработчики и производители новых модифицированных видов растений не спешили ставить крест на своих грандиозных перспективах только лишь на основании неудачи своих коллег из «Монсанто». Да и сама компания-пионер вновь активно выращивала в своих лабораториях очередную стратегию сытого будущего для всего человечества.
Следующим этапом развития ГМ-технологий стала модификация картофеля с целью придания ему устойчивости к вредителям. Следует отметить, что в этих исследованиях компания «Монсанто» вновь оставила своих конкурентов далеко позади. Памятуя свой предыдущий, далеко не самый удачный опыт с молоком, разработчики решили заручиться поддержкой признанных экспертов в генной инженерии. Исследовать измененный картофель взялся доктор Арпад Пуштаи, ведущий мировой эксперт по генетической модификации растений, более 25 лет посвятивший исследованиям в этой области. Следует отметить, что в тот момент и сами разработчики, и знаменитый ученый были совершенно уверены, что стоят на пороге одного из крупнейших прорывов в мировой истории производства продовольствия. Однако, к концу 1997 года у Пуштаи начали появляться сомнения. Его опыты давали совершенно неожиданные и тревожные результаты.
Крысы, получавшие в течение более 110 дней корм в виде генномодифицированного картофеля, имели выраженные изменения в своем развитии. Они были значительно меньше по размеру и массе тела, чем крысы контрольной группы, питавшиеся обычным картофелем, в том же самом эксперименте. Но еще тревожнее было то, что у крыс с ГМО-диетой значительно уменьшались печень, сердце и мозг на фоне ослабевающей иммунной системы.
Следует отдать должное британскому исследователю Арпаду Пуштаи, который, прекрасно понимая последствия обнародования этих результатов, все же решился придать их широкой огласке. Как и следовало ожидать, заявление такого рода из уст крупнейшего мирового эксперта вызвало эффект разорвавшейся информационной бомбы. Радужные ГМО-перспективы перестали выглядеть как спасительная небесная манна, способная накормить всех страждущих.
Эти исследования послужили основой для рождения первой мировой волны протеста против использования малоисследованных технологий в массовом производстве продуктов питания. При этом в дальнейшей судьбе доктора Арпада Пуштаи начались радикальные перемены. За короткий срок он лишился места руководителя исследовательской группы в лаборатории шотландского института «Роуэтт», его научная деятельность оказалась под запретом, а результаты недавних исследований подвергли острой критике, быстро сведя их значимость к нулю. И хоть еще некоторое время независимые исследователи, ученые и СМИ во всем мире внимательно изучали результаты его эксперимента, тем не менее, очень быстро эти данные были потеряны в новых грандиозных планах и проектах компаний-производителей.
Амбициозный “золотой” рис
В 1984 году американский благотворительный Фонд Рокфеллера, который за свою, вот уже более чем вековую, историю использовал едва ли не все возможные направления капиталовложений, начинает финансовую поддержку исследований по составлению генетической карты риса, с использованием новейших разработок в области молекулярных и компьютерных технологий.
Сверхзадача, которая ставилась во главу угла нового проекта, заключалась в решении проблемы голода в мире. Именно такой альтруистической идеей обосновывал Фонд крупные капиталовложения в эту отрасль. Для координации всех научных и производственных процессов было инициировано создание Международной программы по рисовым биотехнологиям.
В качестве объекта пристального изучения специалистов генной инженерии именно рис был выбран вовсе не случайно. В 80-х годах прошлого века этот продукт был основным в рационе питания более чем 2,5 миллиардов человек на планете. Рис является синонимом продовольственной безопасности в большей части Азии, где собирают 90 процентов всего мирового урожая риса. Более того, на протяжении тысячелетий для жителей Китая, Индии, Западной Африки и тропической части Латинской Америки именно этот продукт питания составлял порядка 80 процентов дневного рациона.
За несколько тысячелетий древние селекционеры вывели около 140 тысяч сортов риса, многие из которых были способны произрастать в сложных климатических условиях, сохраняя высокую урожайность. Но в конце ХХ века проверенные временем технологии уже не могли удовлетворить потребностей стремительно растущего населения развивающихся стран. Именно постоянный высокий спрос и столь же высокий дефицит этого продукта на мировом рынке и сориентировал на него устремления исследователей.
В последующие годы, после старта грандиозной рисовой кампании, деньги в этот проект текли нескончаемым потоком. За период с 1984 по 2000 гг. Фонд Рокфеллера истратил 105 миллионов долларов на разработку ГМО-риса. В пять раз больше денег ушло на выращивание нескольких новых сортов этого стратегического продукта, являющегося основой продовольственной безопасности для десятков стран и более чем половины жителей Земли.
Несмотря на то, что перспективы затеянной в 1984 году амбициозной «рисовой революции» были огромны, тем не менее, исследователи не стали останавливаться только лишь на создании более устойчивых или более плодородных сортов этого растения. В поле зрения стратегов компаний-разработчиков попали официальные исследования ООН, согласно которым в 80-х годах от 100 до 140 миллионов детей по всему миру страдали дефицитом витамина А. Этот факт и определил дальнейшую стратегию работы исследователей. Результаты работы не заставили себя долго ждать.
К 2000 году Фонд Рокфеллера и Швейцарский Федеральный технологический институт объявили, что они успешно позаимствовали два гена у желтого нарцисса и, добавив к ним гены определенных бактерий, встроили их в ДНК риса с целью получить так называемый «бета-каротиновый» рис. Поскольку этот рис содержал в себе витамин А и имел оранжевый оттенок, миру новый продукт был представлен как «Золотой рис». Отныне, благодаря высоким технологиям, миллионы людей получили возможность в ежедневной порции риса получать необходимое количество витамина А, что, как утверждали ученые, позволяло предотвращать развитие слепоты и других нарушений у детей. Мир, который в очередной раз был поставлен на порог решения проблемы голода, ликовал.
В 1999 году президент Бил Клинтон заявил
«Если бы мы могли лучше использовать «Золотой рис», эту генетически измененную разновидность риса, насыщенную витамином А, передав ее странам развивающегося мира, то могли бы спасать 4 тысячи жизней в сутки. Именно столько ежедневно умирает от плохого питания и недоедания».
Некоторые мировые СМИ тогда пафосно окрестили создание «Золотого риса» одной из самых важных страниц в истории Человечества. Однако, то, чему так радовался мир, на самом деле отныне и навсегда ставило его в полную зависимость от крупного бизнеса.
Компании-разработчики «Золотого риса», хоть и заявляли, что создали технологию в гуманитарных целях, тем не менее, получили патент на свою продукцию. Таким образом, путем ловкого стратегического маневра, крупный бизнес получал контроль над базовым продуктом питания для трети населения планеты.
Технология «Золотой рис» на сегодняшний день прошла все полевые и клинические испытания и выйдет на рынок уже в нынешнем 2011-м году. Очередная революция в истории нашей планеты, хоть и прошла почти незамеченной, тем не менее, благополучно свершилась.
***
Согласно «Санитарному и Фитосанитарному Соглашению» (СФС), закрепленному в правилах ВТО, предусмотрено, что «продовольственные стандарты и меры, нацеленные на защиту людей от вредителей или животных, могут потенциально использоваться как преднамеренный барьер для торговли» и, следовательно, должны быть запрещены. Проще говоря, поиски в продуктах питания элементов, способных повлиять на здоровье человека, может затруднить свободную трансграничную торговлю в связи с чем, согласно правилам, в ряде случаев ими можно пренебречь.
По мнению американского экономиста и журналиста, автора книги, посвященной проблеме ГМО «Семена разрушения» Уильяма Федерика Энгдаля, одним из наиболее прочных способов закрепления мирового господства трансгенных технологий в производстве продовольствия стало международное объединение, получившее название Всемирная Торговая Организация (ВТО).
В своей книге Энгдаль отмечает, что ВТО была создана с целью лоббирования интересов крупных мировых игроков агробизнеса и ряда заинтересованных в распространении генетических технологий организаций (Международный центр селекции кукурузы и пшеницы, Консультативная Группа по международным сельскохозяйственным исследованиям, Международный научно-исследовательский институт риса, Фонд Рокфеллера). На сегодняшний день в это крупнейшее в мире торговое объединение входят 153 страны, на долю которых в сумме приходится 97 процентов мирового торгового оборота. Всеми силами стремилась в стройные ряды ВТО и Украина, которая получила столь желанное для себя членство в феврале 2008 года.
В качестве подтверждения своей теории Энгдаль отмечает, что помимо ряда преимуществ, в числе которых упрощение условий международной торговли и, как следствие, существенное оживление экономики, в условиях членства в ВТО есть также и масса «подводных камней», среди которых автор книги «Семена разрушения» усмотрел ряд механизмов беспрепятственного распространения ГМО в мире.
Так, согласно «Санитарному и Фитосанитарному Соглашению» (СФС), закрепленному в правилах ВТО, предусмотрено, что «продовольственные стандарты и меры, нацеленные на защиту людей от вредителей или животных, могут потенциально использоваться как преднамеренный барьер для торговли» и, следовательно, должны быть запрещены. Проще говоря, поиски в продуктах питания элементов, способных повлиять на здоровье человека, может затруднить свободную трансграничную торговлю в связи с чем, согласно правилам, в ряде случаев ими можно пренебречь. Более того, Уильям Энгдаль рассматривает ряд нормативов свода правил ВТО, согласно которым государственное право, запрещающее генномодифицированные организмы, может трактоваться как «несправедливая торговая практика».
Несмотря на то, что этот чудовищный принцип позволяет снять все возможные запреты на распространение потенциально опасных продуктов питания на территориях сотен стран, мощное лобби агробизнеса позволило внести его в список обязательных правил. Таким образом, согласно основополагающим принципам ВТО, «торговля» ставится в приоритет здоровью наций.
Патент на «стерильный» бизнес
Для большинства людей попытки разобраться в особенностях рынка ГМ-продуктов ограничиваются крайне небольшим количеством доступной информации. Технологии создания, хранения и выращивания ГМ-культур, а также использование их в промышленности и влияние готовых продуктов на организмы, чаще всего хранятся в ограниченном доступе. В результате недостаток информации рождает обилие домыслов, которыми и обрастает эта тема уже многие годы.
Одним из наименее понятных механизмов является принцип заработка денег на производстве трансгенных семян. Известно, что любые организмы обладают свойством самовоспроизводства. Иначе говоря, совершив однажды покупку нужного количества семян, производитель или фермер имеет возможность в течении нескольких лет создать собственную семенную базу и уже не зависеть от производителя. В этом случае создатели ГМО очень быстро потеряли бы контроль над рынком, а их высококачественные и продуктивные семена стали бы общим достоянием. Однако, это было бы слишком просто и затевать многомиллиардный бизнес ради единоразового получения прибыли никто бы не стал. Ученые трудились несколько лет, прежде чем в лабораториях была создана еще одна технология, на сей раз — защиты патентных прав на создание трансгенных семян.
В 1998 году американская биотехнологическая компания «Дельта эн Пайн Ланд Сид Компани», являясь крупнейшим владельцем коммерческих (то есть модифицированных) семян хлопчатника в мире, получает патент на свою продукцию, который называется «Контроль генной экспрессии в растениях». Документ давал право его владельцам и покупателям лицензии создавать стерильные семена любых сельскохозяйственных культур, выборочно программируя ДНК растения на уничтожение своих собственных зародышей. Это означало, что если бы фермеры попытались сохранить такие семена в период сбора урожая для будущего посева, то зерна, рожденные этими растениями, не проросли бы.
Горох, помидоры, перец, пшеница, рис или кукуруза, по сути, стали бы могильниками семян. Авторитетные американские издания тогда писали об этом так:
«Одним резким движением человек необратимо нарушил цикл «растение-зерно-растение-зерно» — тот цикл, который поддерживает жизнь на планете. Нет семян — нет пищи… если только не купить еще больше семян».
Однако, даже ослепленные погоней за сверхприбылью компании-производители понимали, что решиться на создание полностью не репродуктивных семян — это огромный риск, ведь в один прекрасный день они могли бы полностью вытеснить обычные семена, что означало бы возможность полного исчезновения той или иной культуры. Поэтому одним лишь «выключением» зародышей ученые не ограничились.
Федерик Энгдаль анализирует все аспекты стратегического патента компаний — производителей ГМО. Как удалось выяснить автору, в официальной заявке на патент также сказано, что развитие растения можно контролировать применением химического индуктора. Пока индуктор присутствует, это позволяет растению развиваться обычным образом. Если химический индуктор остановлен, естественное развитие растения нарушается. Иначе говоря, ГМО-растение, например, рис или кукуруза, будет устойчиво к некоторым болезням или вредителям лишь при использовании особого химического вещества, которое можно получить только у владельцев патентных прав на конкретные семена.
Фермеры, которые попытаются приобрести семена на «нелегальном» рынке семян, не смогут получить особое химическое вещество, необходимое для «включения» гена устойчивости растения. Кроме того, элитные сорта семян давали только один урожай, семена которого были стерильными. Таким образом, и в дальнейшем приходилось приобретать или новые семена, или химикаты, которые бы включали в них репродуктивные свойства.
Есть ли смысл в «Без ГМО»?
Несмотря на стремительное восхождение новых технологий к вершинам рыночного Олимпа, доля людей, сомневающихся в их безопасности для здоровья, остается еще слишком значительной для того, чтобы их мнением можно было пренебречь. То ли благодаря здравому смыслу, то ли в угоду производителям химических удобрений, которые рискуют остаться без рынка сбыта своей продукции, то ли по какой-то другой причине, но мнение о преждевременности применения модифицированных организмов в производстве продуктов питания держится достаточно прочно.
Так, в последние годы доля товаров с пометкой «Без ГМО» на полках отечественных магазинов стремительно растет. Украинское законодательство также обязывает производителей информировать потребителей о наличии в том или ином товаре ГМО.
Тем не менее, даже наличие соответствующей маркировки вряд ли может полностью отвечать действительности. Ведь, согласно мнению экспертов, распространенность модифицированных культур уже сегодня настолько широка, что отследить их наличие или отсутствие в каждой из десятков составных частей того или иного продукта питания непросто. Тем не менее, зеленые штампы «Без ГМО», суть которых, в действительности, мало кто понимает, появляются сегодня даже на бутылках с минеральной водой и упаковках с солью, где никаких организмов быть в принципе не может. Все это в очередной раз свидетельствует о хаотичности и неурегулированности распространения ГМ-продуктов на отечественном рынке.
Между тем, потребители вполне обоснованно не доверяют искусственно измененным продуктам питания. Полноценных исследований, которые бы достоверно проследили их влияние на человека, в мире не проводится. Заключения различных авторитетных комиссий часто оказываются несостоятельными, а немногочисленные независимые исследователи приходят к неутешительным выводам.
Крысы не выдержали «стресса»
Одним из наиболее последовательных противников ГМ-продуктов в мире является доктор биологических наук, бывший ведущий научный сотрудник Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии Российской Академии Наук Ирина Ермакова. Исследования влияния ГМО на крыс она начала еще в 2005 году. Спустя всего год о проделанной работе знали во всем мире.
Доктор Ермакова добавляла муку из ГМО-сои в пищу крыс за две недели до того, как они беременели, продолжая добавлять ее в течение всей беременности, рождения и вскармливания. Другую группу кормили обычной, не ГМО-соей, и третьей группе не давали сои вообще.
Более чем половина потомства крыс, питавшихся генномодифицированной соей, умерла в первые три недели жизни, что в шесть раз превышает тот же самый показатель для особей, родившихся от самок с нормальным питанием. В первой группе исследуемых грызунов в шесть раз больше было и особей, имевших пониженный вес, а так же изменения внутренних органов и мозга.
Исследования показали, что 55,6 процентов особей, родившихся от самок на ГМО-диете, погибли в течение первых трех недель после рождения, по сравнению с 9 процентами потомства второй группы, которые питались нормальной соей.
«Морфология и биохимические структуры крыс очень схожи с таковыми у людей, и это делает результаты очень тревожащими, — заявила в своих многочисленных выступлениях Ермакова. — Они указывают на высокий риск для матерей и их младенцев».
